видеть все время одни и те же горы да море? Мне для работы нужны другие мотивы, срочно необходимо отсюда уехать! Я ведь уже оказал помощь следствию, рассказал вам все, что видел. Что я могу еще сделать?

– Да, и я все рассказал, – поддержал его водитель Володя.

Раздались и другие выкрики того же содержания.

Гуров еще раз оглядел почтеннейшую публику и проговорил:

– Да, почти все вы сообщили мне важные сведения. Но все ли вы рассказали? Я твердо уверен, что нет. В противном случае я уже знал бы имя убийцы. Раз уж мы все собрались здесь в столь поздний час, то я предлагаю вам немедленно сделать еще один шаг вперед. Пусть каждый расскажет мне что-то еще, о чем не упоминал раньше.

Денис Ощепков нервно пожал плечами и осведомился:

– Но что именно мы должны рассказать? Может, вы скажете, что конкретно вас интересует?

– Что конкретно? – переспросил Гуров. – Например, меня интересует, кто все это время, начиная с прошлой ночи, шпионил за мной, подслушивал мой разговор с Юрием Кирилловичем, с вами, Денис, и с Ларисой Федоровной? Кто прятался в кустах, когда мы беседовали с Екатериной Васильевной, а потом ловко сбежал от меня? Не вы ли, господин Кожинов? – Он сделал шаг вперед, остановился перед шоуменом и в упор взглянул на него.

Кожинов вздрогнул и нервно оглянулся.

– Я?! – воскликнул он. – Почему я? Я ничего…

– А ведь верно! – неожиданно воскликнула Полина Рябова. – Я его видела. Вышла из столовой в кладовку, нечаянно взглянула вверх. Он стоял там, у двери Ларисы Федоровны. Я в чужие дела не лезу, тем более в хозяйские, поэтому ничего говорить вам, Лев Иванович, и не стала.

– Я тоже вас видела, Семен, когда вы зачем-то шли по галерее, хотя ваша комната находится совсем в другой стороне! – заявила Таня Ощепкова.

Кожинов затравленно обернулся, его лицо пошло пятнами.

– Ну, хорошо, – пробормотал он. – Я скажу. Да, я и правда человек любопытный. Иногда мне хочется узнать что-то такое, что другие скрывают. Да, это я подслушивал ваш разговор с художником и понял, что наш Левитан видел что-то важное, но не до конца. Я же присутствовал при вашей беседе с Ларисой. Но там вообще ничего важного сказано не было.

– А в кустах над обрывом тоже вы прятались? – сурово спросил Гуров. – Возле той самой скамьи, где был убит Глеб Тупицын?

– Нет, в кустах меня не было! Клянусь всем святым! – воскликнул шоумен, прижав руки к груди. – Я не прятался и не мог убегать, потому как сразу задохнулся бы. Я никого не убивал, даже стрелять-то не умею!

Гуров еще секунду сверлил его взглядом, затем вернулся на середину гостиной и сказал:

– Ну вот, кое-что мы установили. Но ведь остались не проясненными весьма многие моменты, связанные с этим делом. – Сыщик произнес эту не слишком содержательную фразу и вновь обвел глазами людей, слушавших его.

На этот раз не напрасно. Он ясно различил, что садовник Роман Зорин глядел на него не просто так. Он явно хотел что-то сказать сыщику. Тот сразу понял, что это сообщение может быть очень важным. Этот человек с отличной памятью не только на время, но и вообще на все мог увидеть и запомнить какую-то деталь, скрытую от других людей.

Гурову нужно было немедленно поговорить с ним, причем где-то в стороне от всех прочих, чтобы скрыть сам факт этой беседы. Ведь убийца тоже находился в гостиной. Также внимательно, как и сам сыщик, следил за тем, что здесь происходило.

Поэтому, подметив взгляд садовника, содержащий некое послание, Гуров лишь еле заметно кивнул ему в ответ, а затем сказал:

– Однако я не собираюсь сейчас допрашивать каждого из вас. Все-таки идет второй час ночи, пора бы и спать. Завтра мы продолжим наши следственные действия. Сейчас предлагаю всем лечь и при этом покрепче запереть свои двери. Ночью лучше не выходить из дома. Мало ли что может случиться. Я пойду выпью стакан чая и тоже лягу. Полина Никитична, вы мне не поможете?

– Конечно, сейчас все сделаю, – заявила экономка. – Вам с чем, с вареньем или с медом?

– Да лучше с медом, – сказал Гуров и вслед за Полиной направился на кухню.

Он нисколько не сомневался в том, что Роман Зорин поймет намек, сделанный ему, и тоже окажется на кухне.

Войдя на кухню, Гуров сказал:

– Полина, вы мне чай сделайте, пить я и правда хочу. Только не нужно никакого варенья или меда, вообще ничего. Зато у меня будет к вам одна просьба. Я думаю, сейчас сюда вслед за мной придет еще один человек. Вот как он появится, вы идите в столовую и оставайтесь там. Можете изобразить какую-нибудь деятельность или просто сидеть. Это все равно. Важно, чтобы никто больше сюда, на кухню, не вошел. Вы меня понимаете?

– Отчего же не понять, очень хорошо понимаю, – ответила Полина. – Я там ножи и вилки чистить буду. Давно пора этим заняться. Вот вам ваш чай. А что за человек?.. – Экономка не успела закончить фразу.

Послышались шаги, в кухню заглянул садовник и произнес:

– Я не хотел мешать, но вспомнил одну вещь.

– Вы мне нисколько не помешаете, Роман Алексеевич, – сказал Гуров. – Даже наоборот. Я ведь именно вас и ждал. Может, вам тоже чаю налить?

– Нет, какой чай глубокой ночью? – Садовник отрицательно покачал головой. – Я уж как-нибудь и без чая обойдусь.

Тем временем Полина молча вышла в столовую и закрыла за собой дверь.

Гуров и садовник остались одни.

– Так что вы мне хотели сказать? – спросил сыщик. – Я вижу, вы вспомнили что-то важное.

– Да, вспомнил кое-что, – сказал Зорин. – А уж важное оно или нет, сами решите. Когда вы сказали, что кто-то подслушивал ваш разговор с Екатериной Васильевной, я вспомнил, что после обеда, часов около пяти, я рыхлил землю под розами в дальней части парка. Я там сидел на корточках, тихо, так что меня было и не слышно, и не видно. Я заметил, как Гурам очень уж осторожно пробирается к скамье, расположенной над обрывом. Потом я услышал голоса – ваш и Екатерины Васильевны. Спустя какое-то время Гурам вдруг выскочил из-за кустов и понесся прочь по аллее. Вот что я вспомнил.

– Значит, это был Гурам, – пробормотал сыщик. – Скажите, а он вас видел, когда убегал?

– Мог увидеть, – ответил садовник. – Ведь он буквально метрах в пяти от меня пробежал.

– Это не очень хорошо, – задумчиво произнес Гуров. – Даже совсем скверно. Ладно, подумаем. Это все, что вы хотели мне рассказать?

– Нет,